Справка: Из УСТАВА РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ (2000 г.)

Православной Церкви принадлежат, в пределах ее границ, три ветви власти:

1) законодательная, издающая законы для осуществления успешной евангельской миссии Церкви в этом мире, 2) исполнительная, пекущаяся о реализации этих законов в жизни верующих и 3) судебная, восстанавливающая нарушенные правила и уставы Церкви, разрешающая разного рода споры между членами Церкви и нравственно исправляющая нарушителей евангельских заповедей и церковных канонов. Таким образом, последняя ветвь власти, судебная, содействует охранению святости церковных установлений и богоучрежденного порядка в Церкви. Функции этой ветви власти на практике осуществляет церковный суд.

Православное догматическое богословие учит, что Церковь Христова – «общество всех разумно свободных существ, т.е. и ангелов и людей, верующих во Христа Спасителя и соединенных в Нем, как единой Главе своей». Также «Церковь Христова объемлет собой собственно людей, исповедовавших и исповедающих веру Христову, всех до единого, когда бы они ни жили и где бы ныне ни находились, еще ли на земле живых, или уже в стране умерших».

Становясь членом Церкви, человек свободно принимает на себя все права и обязанности по отношению к ней. Так, в частности, он должен сохранять в чистоте ее догматическое и нравственное учение, а также следовать и подчиняться всем ее правилам. Нарушение этих обязанностей и составляет непосредственный предмет церковного суда. Из этого следует, что церковному суду подлежат преступления членов Церкви против веры, нравственности и церковных уставов.

В Священном Писании имеется указание на то, каким образом Церковь должна осуществлять судебную власть. Господь наш Иисус Христос, истинный Бог и истинный человек, проповедуя только любовь, кротость и мир, не мог одобрить споры между своими последователями. В то же время, учитывая естественные свойства падшей человеческой природы, Он указал на средства для прекращения споров. Это указание содержится в Евангелии от Матфея: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего. Если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь. Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18, 15-18).

Из приведенного евангельского фрагмента мы видим, что вначале предлагается спорное дело разобрать между собой самим тяжущимся. Далее, если это не приведет к его разрешению, – в присутствии двух или трех свидетелей. Наконец, если и это не даст ожидаемого результата, тогда передать этот спор на суд всей церковной общины, которая и вынесет окончательное решение.

То, что какие-либо споры, возникающие между христианами, необходимо решать внутри церковной общины, мы видим из слов апостола Павла. В своем первом послании к Церкви в Коринфе он порицает христиан за то, что они обращаются за разрешением житейских тяжб, возникших в их среде, к языческим судьям. Он советует коринфским христианам в дальнейшем не делать этого, а избирать из своей среды мудрого мужа, который бы рассуждал их дела. Проф. А.С. Павлов замечает: «Этот совет мотивирован был такими соображениями, которые, по тогдашним обстоятельствам, имели для христиан решающую важность. Являясь со своими тяжбами в общие (языческие) суды, христиане роняли бы в глазах язычников нравственное достоинство своей религии, которая объявляла себя религией любви и всепрощения; с другой стороны, римское судопроизводство соединялось с некоторыми религиозными обрядами (например, воскурением фимиама богине правосудия), исполнение которых, естественно, должно было возмущать христианскую совесть. Эти побуждения были так сильны для христиан, что они стали смотреть на совет апостола, как на обязательное предписание».

Приведенные выше новозаветные фрагменты дают основания полагать, что Церкви, как человеческому обществу, усваивается судебная власть по отношению к своим членам.

Следуя наставлениям апостола Павла, христиане первых веков избегали языческих судов и обращались за разрешением своих споров к суду правящих епископов. В первую очередь это касалось клириков. Для мирян суд епископа имел преимущественно характер третейского суда. К концу III века среди христиан широко распространилась дисциплина епископского суда.

Впоследствии Церковь официально закрепила это положение для членов клира в каноне 9 IV Вселенского Собора: «Аще который клирик с клириком же имеет судное дело, да не оставляет своего епископа, и да не перебегает к светским судилищам. Но сперва да производит свое дело у своего епископа, или, по изволению того же епископа, избранные обеими сторонами да составят суд. А кто вопреки сему поступит, да подлежит наказаниям по правилам. Аще же клирик со своим или со иным епископом имеет судное дело, да судится в областном соборе. Аще же на митрополита области епископ, или клирик, имеет неудовольствие: да обращается или к Экзарху великия области, или к престолу царствующего Константинополя, и пред ним да судится».

Со времени правления Константина Великого обычай христиан судиться у своих епископов приобрел силу государственного закона. В 321 г. император Константин предоставил епископам право быть третейскими судьями. Их решения считались окончательными и безапелляционными. В 331 и 398 гг. эта привилегия претерпела существенные изменения, и епископу было дано право действовать в гражданских процессах в роли посредника, на основании апелляции обеих сторон.

Такое положение дел имело двоякий характер. С одной стороны, оно возвышало авторитет епископа в глазах общества и давало ему возможность познакомиться с паствой, а также иметь на нее (паству) разнообразное воздействие. Настоящим благом являлось для народа и то, что в противоположность гражданскому суду, погрязшему во множестве формальностей, процедура епископского суда была сведена до минимума.

С другой стороны, раздавались голоса против этого рода привилегии. Проф. В.В. Болотов в связи с этим пишет: «Св. Златоуст говорит, что эта привилегия составляет тяжелое бремя для епископов. Им предстоит много труда. Трудно определить, на чьей стороне право, и не оскорбить другого лица. Поэтому лучшие епископы с крайней неохотой брались за судопроизводство. Блж. Августин только по самоотвержению нес эти обязанности. Его трибунал постоянно был осаждаем множеством тяжущихся, так что, когда два Собора назначили ему трудную богословскую работу, то Августин заключил формальный договор с паствой, чтобы ему предоставлено было пять дней свободных в неделю. Договор был даже изложен на бумаге. Несмотря на это, его, по его словам, и до и после полудня отвлекали от дела. В результате же получалось раздражение потерпевшей стороны». В.В. Болотов далее замечает: «Епископу не прощали безапелляционности его приговора».

Во время судопроизводства епископу помогали рассматривать жалобы уполномоченные лица из церковного клира. Однако и здесь мог проявить себя фактор падшего человеческого естества. Так, известно, что Сильван, епископ Троадский, поручал проводить дознание лицам из клира. «Но когда узнал, что они берут взятки, он стал поручать благочестивому и честному мирянину, и его за это одобряли».

Единство судебной системы Русской Православной Церкви обеспечивается:
а) соблюдением всеми церковными судами установленных правил церковного судопроизводства; 
б) признанием обязательности исполнения каноническими подразделениями и всеми членами Русской Православной Церкви судебных постановлений, вступивших в законную силу (ст. 3, гл. VII «Церковный суд» Устава).

По ныне действующему Уставу суд в Русской Православной Церкви осуществляется церковными судами трех инстанций: 
а) епархиальными судами, имеющими юрисдикцию в пределах своих епархий; 
б) общецерковным судом, с юрисдикцией в пределах Русской Православной Церкви; 
в) высшим судом Архиерейского Собора, с юрисдикцией в пределах Русской Православной Церкви (ст. 8, гл. I «Общие положения» Устава; ст. 4, гл. VII»Церковный суд» Устава).